АТО в украинской истории

Полгода назад, 14 апреля, и.о. президента Украины Александр Турчинов подписал указ о начале проведения антитеррористической операции на востоке страны

Официально даже промежуточные итоги выполнения этого указа никто не подводил — неуместность такого мероприятия сегодня очевидна.

Впрочем, украинцы сделали выводы самостоятельно: как свидетельствуют результаты социологического опроса, проведенного Центром Разумкова, 46,2% наших сограждан считают, что власть не в состоянии обеспечить суверенитет, независимость и территориальную целостность страны.

Противоположной точки зрения придерживаются лишь 26,1% опрошенных. И только 10,7% считают, что нынешняя политика государства в сфере безопасности и обороны в полной мере отвечает его национальным интересам.

Муки выборов

Впрочем, традиционные инструменты социологов не могут в полной мере отобразить весь масштаб трансформации, которая произошла с украинским обществом. Мы пока не видим конца этого процесса, но уже можем фиксировать «поворотные точки».

Указ о начале проведения АТО не просто начал новую главу в учебнике по истории Украины — он фактически обнулил содержание предыдущих. Возможность вписать свое имя в историю сегодня предоставляется всем желающим: искушение настолько велико, что перечеркивает все прочие, ранее считавшиеся безусловными, приоритеты.

К примеру, выборы в парламент. Совсем недавно предвыборная кампания считалась событием первостепенной важности, месяцами занимая умы украинцев.

Сегодня многие вообще сомневаются в целесообразности проведения выборов. Кто ­то считает, что АТО и волеизъявление несовместимы; кто ­то — что выборы мало на что повлияют; а есть и те, кто уверен: добиваться перемен нужно отнюдь не с помощью выборов.

Стоит серьезно задуматься о мотивах сограждан, горячо приветствующих люстрацию (и в «мусорном», и в легитимном ее вариантах), создание новых антикоррупционных структур, введение заочного судопроизводства.

Рационально предположить, что ими не в последнюю очередь движет неуверенность в исходе парламентских выборов и сомнения в том, что украинские избиратели не проведут в Верховную Раду тех, кто прочно ассоциируется с прошлым режимом и вполне подпадает под их собственное определение «внутреннего врага».

По большому счету, люстрация в различных ее проявлениях — это желание провести «выборы до выборов». Вопрос даже не в том, насколько такой подход соответствует идеалам демократии, — проблема в том, что корни такой не­уверенности проистекают из недостатка знаний о современном украинском обществе.

Ведь когда информация (строго научная) о согражданах, их настроениях и ценностях все­ таки поступает в публичный оборот — вскрываются, мягко говоря, неприятные вещи. Лишь один пример. Никита Василенко, профессор Киевского национального университета, инициировал среди студентов столицы, Харькова и Львова проведение опроса об их отношении к воинской службе. 55,3% респондентов ответили, что под любыми предлогами будут ее избегать.

Речь, на секундочку, идет о тех самых студентах, протестные настроения которых поздней осенью 2013‑го запустили Евромайдан…

Сложно не согласиться с тем, что Нестор Шуфрич или Виктор Пилипишин — персонажи со слишком неоднозначным бэкграундом, чтобы мечтать видеть на лацканах их пиджаков позолоченные значки нардепов. Но не менее сложно избавиться от ощущения, что попытка отбить у них (в буквальном смысле) охоту баллотироваться продиктована опасениями, что своих избирателей они все же найдут.

В центре внимания

Дело ведь и в том, что полгода в режиме АТО полностью сместили фокус внимания. Оно было приковано к Донецку и Иловайску, к минским переговорам и гуманитарным конвоям, беженцам и заложникам — и из поля зрения автоматически выпадало все остальное как менее значимое.

Не в последнюю очередь благодаря СМИ героями новостей стали добровольцы, волонтеры и профессионалы ­десантники. А пресловутый «пересичный» украинец, не жертвовавший на армию (многим ведь и просто нечего), не записавшийся в батальон (например, по состоянию здоровья) в этом информационном потоке потерялся.

Стоит подумать вот еще о чем: какую информацию, не связанную с АТО, получает такой украинец в последние полгода? Если провести эксперимент, убрав из новостей военную тематику, — что останется? Правильно: курс доллара, повышение цен и тарифов, перспектива провести зиму без отопления. Из «приятного» — разве что международные кредиты. И, конечно, люстрация — неплохой способ переключить внимание и дать шанс проявить себя не на фронте.

Взгляд украинцев на мир за последние полгода стал действительно украино центричным. Нет ничего плохого в том, что любое событие на планете оценивается в первую очередь с точки зрения украинских национальных интересов. Тревожно, что за деревьями бывает не видно леса.

Барак Обама, выступая в ООН, перечислил три главные с его точки зрения проблемы современной повестки дня: лихорадка Эбола, исламское движение ИГИЛ и ситуация вокруг Украины. Именно Эбола в рейтинге Обамы заняла первое место — и многие украинцы всерьез посчитали это возмутительным: президент США не так расставил приоритеты.

Можно привести еще массу примеров подобного непонимания мотивов и интересов иностранных лидеров (самый знаменитый, конечно — флешмоб для «фрау Риббентроп») — все они обусловлены недостатком информации о том, как на самом деле устроен современный мир, который не живет одной лишь Украиной.

Живой пример подобного инфантилизма — желание половины украинцев (49,3%, данные Центра Разумкова) вернуть стране ядерный статус. Но здесь, кроме непонимания причин, по которым такой шаг просто невозможен в нынешних условиях, присутствует еще и довольно наивная вера в «абсолютное оружие», связанная, между прочим, и с неверием в нынешнюю власть.

Культ Немезиды и Ареса

Если взгляд украинцев на мир за полгода стал предельно украино центричным, то взгляд на события в стране в значительной степени — «возмездие центричным» и «сило центричным». Можно сказать, что события на востоке страны и не могли не способствовать распространению культа грубой силы, но стоит обратить внимание вот на какую деталь.

Еще весной, перед подписанием исторического указа, сердца и умы украинцев занимал культ «Небесной сотни», по своему смыслу — культ жертвенности. Теперь же на смену образу героя, идущего на верную смерть под автоматные очереди и пули снайперов с фанерным щитом и коктейлем Молотова, пришел образ вооруженного до зубов воина, идущего убивать. Это — крайне важный момент для понимания смены ценностной парадигмы.

Мемическое воплощение этой трансформации — скорость, с которой слово «киборги», оброненное в соцсетях в адрес обороняющихся в Донецком аэропорту силовиков, прижилось и обрело популярность. Специалистам по архетипам еще предстоит разобраться с тем, как культ «ангелов» (вспомните «каноническую» картину, посвященную НС) сменился культом «киборгов», — но не заметить эту тенденцию невозможно.

А историкам сложно не провести параллели между обещаниями спикера Верховной Рады Турчинова опубликовать списки депутатов, не желающих голосовать за закон №4448‑а (о заочном осуждении и конфискации) и римскими проскрипциями.

Напомним: в Древнем Риме в эпоху гражданских войн диктатор (это должность, а не характеристика) Луций Корнелий Сулла ввел обычай публиковать списки лиц, объявленных вне закона. За убийство или выдачу лица, попавшего в проскрипционные списки, полагалась награда, имущество проскрибированных подвергалось конфискации.

Понимал ли Александр Валентинович, чем обернется такая публикация в нынешней ситуации? Вопрос риторический: во время, когда новый учебник истории пишется на наших глазах, многие украинцы мечтают и о том, чтобы публично выдрать с корнем и сжечь ряд предыдущих страниц. Желательно публично и с помпой.

Любопытнее всего то, что и слово «люстрация», и слово «проскрипции» пришли в наш лексикон из одной исторической эпохи.

Автор материала: Александр Иванов

Источник: _http://comments.ua/