Замгенпрокурора Давид Сакварелидзе: Поблажек не будет никому

На что живете?

Остались незначительные сбережения из Грузии. Мы с друзьями создали Фонд по реформам и развитию, хотя я не могу получать доход от его деятельности. Но благодаря этому Фонду мне помогают в ежедневной работе несколько экспертов из Грузии. Тем не менее, это официально зарегистрированный грузинский фонд, который платит налоги.

Не надо себя обманывать, что шесть тысяч гривен хватит на жизнь. Тем не менее, у меня хватит энтузиазма, чтобы быстро поднимать зарплаты. Не мне конкретно, а всем работникам прокуратуры. Зарплата прокурора или следователя должна быть на уровне 1-1,5 тысяч долларов. Это стартовый минимум, который позволит требовать от сотрудников квалифицированной работы, ненормированного рабочего графика и порядочности. У них будет чувство, что они уже меняют систему к лучшему и строят свое государство.

Вы знаете о философии соленого огурца?

Нет.

Когда в бочку с солеными огурцами помещают свежий, спустя время он также становится соленым. Как вы собираетесь устоять в коррупционной системе прокуратуры, не входя в «договорняки», практикуемые там десятилетиями?

Грузинская прокуратура – не исключение. Когда мы начали реформы, она также была переполнена «солеными огурцами». Но я же выдержал. За всю карьеру против меня не было ни одного коррупционного факта. Сам сажал и наказывал прокуроров, работавших со мной на протяжении многих лет. Я тот человек, который должен начать самоочищение бочки с огурцами. И ищу партнеров, готовых вместе со мной менять систему.

В Украине много квалифицированных и порядочных людей. Я бы не забрасывал всех в одну бочку. Всегда были прокуроры, которые выживали, и те, которые наживались. Из последних получились бы хорошие бизнесмены. Я им предлагаю сразу уйти в бизнес.

Скольким прокурорам вы это предлагаете?

Всем. Сейчас создается Служба генеральной инспекции и Служба внешнего контроля. Если будут заявления (о коррупции – ред.), мы будем адекватно реагировать. Поблажек не будет никому. Прокуроры либо соглашаются с новыми правилами игры, либо по-плохому уходят.

Я разослал письма всем работникам прокуратуры, чтобы они ознакомились с планами по грядущим изменениям в прокуратуре.

Они посмеялись над этим письмом?

Не сомневаюсь, что были и такие. Но многие ежедневно сбрасывают свои предложения, хотят что-то менять. На элементарные вакансии и на должности руководителей в Департамент по реформам поступило более трех тысяч резюме. Смеются – пускай. Но через год они увидят, что были не правы.

А зачем создавать департамент? У вас в кабинете работают пять человек. Можно набрать еще несколько и просто создать центр.

В департаменте будет 24 сотрудника, не более. Не надо представлять, что их четыреста.

Вы все время говорите, что нужно сокращать прокуратуру, кадры… и одновременно создаете отдельный департамент.

Должен быть костяк. Вы думаете, в прокуратуре можно найти, к примеру, бизнес-аналитика?

Люди, которые строят на гектарах Конча-Заспы дворцы и дачи, очень неплохие бизнес-аналитики. Скорее даже, бизнес-практики.

Вы говорите о коррупционерах и вымогателях. Я – о бизнес-аналитиках, которые занимаются организационными процессами в частных и государственных учреждениях. Таких в прокуратуре нет. Нам нужен профессионал, знающий современные механизмы по набору кадров, мотивации, продвижению, системе оценки. Нет так называемого департамента по контролю над качеством прокурорской деятельности.



В чем суть вашей реформы?

Реформа пойдет снизу вверх. Вместо нынешних 638 районных прокуратур путем слияния будет создано 178 местных прокуратур. Их руководители пройдут через открытый конкурс. Любой юрист с определенным стажем и квалификацией может подаваться на должность в любую из этих структур. Все 178 менеджеров пройдут четырехэтапный конкурс. Первый этап – профессиональный тест, все вопросы которого будут опубликованы на общедоступной веб-странице. Далее – тест по общим знаниям, который практикуется в частных компаниях. Третий – заполнение психопатической анкеты. И заключительный этап – собеседование в онлайн-режиме. Вся Украина сможет наблюдать за процессом.

Сколько времени это займет?

В августе у нас будут новоназначенные местные прокуроры, которые психологически будут более мотивированы, чем большинство из действующих руководителей местного уровня и будут смотреть по-новому на управленческий процесс. Кстати, нынешние сотрудники прокуратуры также могут пройти конкурсный отбор.

Загвоздка в том, что на местах мы можем поставить самых честных и ответственных людей, но когда им будут давать указания из «верхушки» …

Давайте дойдем до верхушки. Следующий этап – областные прокуратуры. Они оптимизируются. Мы запускаем современные механизмы заполнения вакансий и внедряем механизмы работы и контроля.

Будут четкие рекомендации прокурорам с указанием, чем каждый из них должен руководствоваться в стандартных делах: о мошенничестве, о краже, о налогах или финансах. Нужно ли использовать более строгие санкции при взломе квартир или при угоне автомобилей. Запланирован переход на электронное делопроизводство. Нужно убрать бумажную волокиту, чтобы решения принимались своевременно, а расследования не велись бесконечно. Почему всегда был такой бардак в прокуратуре? Потому что нет единой политики, нет правильного механизма по набору кадров, никто это не контролирует

В судебной системе дела между судьями распределяет компьютер, но на практике они попадают в руки «нужным» людям. Поэтому разговоры о независимом механизме, гарантирующем честных профессионалов на любых должностях вызывают скептицизм. Не секрет, что кресла прокуроров областей или районов кулуарно распределяет высшее руководство ГПУ. Может быть с нее начинать обновление?

Ваши коллеги – заместители генпрокурора с зарплатами 6 – 7 тысяч гривен ездят на работу на машинах представительского класса, которые, по идее, им не по карману. У первого зама генпрокурора Олега Залиско указаны неброские доходы в декларации. Но у его семьи есть Lexus и Infiniti. У Анатолия Матиоса на счетах в банках пять миллионов, а у его жены – 35 млн гривен. Вас не смущают украинские реалии, когда чиновники со скромными зарплатами живут не по средствам. А их супруги – практически всегда состоятельные люди.

Хороший вопрос. Главное оружие против этого – публичность. Реформатору не надо бояться выступать против чего-либо. Самое главное – не стать частью этой замкнутой системы.

Мы начинаем снизу, чтобы убрать влияние тех людей, которым не доверяет общество. Если человек попадает на работу самостоятельно, через конкурс, есть риск, что рано или поздно он поддастся влиянию кого-то сверху. Но этот риск минимальный. Если сотрудник работает порядочно, у него будет достаточно большой авторитет в районе, что само по себе наделяет определенной независимостью.

Но не будет авторитета в руководстве.

А зачем ему быть авторитетным, например, для меня? Ни я, ни любой другой заместитель не знают, чем занимается областной или районный прокурор ежедневно. У них большая автономия. До тебя доходит скандал, когда его осветили в СМИ. Контролировать будет генеральная инспекция.

В процессе реформирования 2550 районных прокуроров и заместителей остаются без должностей. Им придется заново сдавать экзамен, чтобы попасть в прокуратуру. Но с другой стороны, залог успеха – это конкуренция. Прокуратура изолировалась, потому что в течение десятилетий туда невозможно было попасть через открытые экзамены.

Ментальность многих чиновников в Украине работает по кальке: построить себе мини-дворец Пшонки. Наверняка, вы видели фотографии из дома бывшего генпрокурора. Тем не менее, вы сами сейчас предлагаете не отрезать прогнившую голову, а менять для начала хвост. Но здесь можно вспомнить слова Петра Порошенко, который во время представления бывшего генпрокурора цитировал знаменитую фразу Ли Куан Ю о том, что нужно посадить трех своих друзей. Вам не кажется, что самое время поискать такую тройку в руководстве Генпрокуратуры?

Как я уже говорил, создается Служба генеральной инспекции. Если мне позволит генпрокурор, я готов возглавить эту службу и отвечать за очищение правоохранительной системы. Пока не найдем правильного руководителя, который начнет на этом месте жестко наводить порядок. Если мы не покажем пример общественности, что мы готовы наказывать своих – сажать, увольнять – то мне никто больше верить не будет.

Думаю, что с этим проблем не будет. Меня ничто не связывает с украинской прокуратурой, кроме желания сделать ее лучше. У меня нет кумовских связей, каких-либо сантиментов, которые не позволяют кого-либо уволить либо строго наказать.

По-вашему, прокуратура будет проводить расследование против своих?

Конечно. Вы на высокой должности когда-нибудь были?

Нет. Слава богу.

У высокой должности есть такой феномен. Когда ты на верхушке, твой телефон разрывается. К тебе все подлизываются, поздравляют, стараются дружить, хотят сделать подарки. Но когда теряешь должность, телефон умолкает, и никто не вспоминает о тебе, кроме близких. Тут так же. Когда ты теряешь защиту статуса прокурора, когда тебя задерживают и увольняют, ты становишься таким же смертным, как и другие.

Замгенпрокурора Алексей Баганец курирует общий надзор над всеми прокурорами Украины. Сейчас идет разбирательство по поводу его сына. Как вы считаете, Баганец как отец и как прокурор будет действовать в рамках закона?

Над Баганцом есть Генеральный прокурор. Он возвращается на днях, и примет адекватное решение. Дело своего сына Баганец рассматривать не будет.

Это понятно, но будет осуществлять общий надзор.

Нет. Его будет осуществлять другой заместитель или лично генпрокурор, чтобы исключить конфликт интересов.

Скандал, который возник из конфликта между экс-прокурором Киева Юлдашевым и замгенпрокурора Баганцом, может подорвать и так невысокий авторитет прокуратуры?

Он уже подорвал. Не будем себя обманывать, это неадекватная ситуация. Я надеюсь, генпрокурор расставит все точки над i.

На сайте ГПУ нет вашей декларации.

Не думаю, что это проблема. На сайте прокуратуры Грузии, например, декларации не размещались. Была отдельная интернет-страничка, где публиковались декларации всех чиновников. Хорошая идея, можно сделать это и в Украине.

Если моя декларация кому-то интересна, она есть в открытом доступе. Я заполнял ее дважды: когда подавался на должность главы антикоррупционного бюро и при назначении в прокуратуру.

Мы недавно вернулись из Грузии, где утвердилось мнение: на грузинских реформаторов хотят повесить провал анонсированных в Украине реформ. Мол, мы дали им карт-бланш, а они не справились…

Я не собираюсь на политическую свалку. Так что никто на меня ничего повесить не сможет. В неудаче меня может обвинить только украинское общество, а не чиновники.

Уже звучат определенные претензии, например, к Министру здравоохранения Александру Квиташвили.

Пусть мне назовут хоть один коррупционный факт, когда Сандро получил взятку или «крышевал» бизнес, я сам начну расследование. В Украине все привыкли верить слухам и сплетням. Раз ты министр здравоохранения, значит, должен быть коррумпированным.

Есть еще вопросы бездеятельности…

Об этом будет судить украинское общество.

Естественно.

Так же, как год назад общество оценило неэффективность и коррумпированность бывшей власти, и поменяло ее. Если через год в прокуратуре не будет существенных изменений, я сам уйду, и не стану дожидаться, пока на меня начнут вешать ярлыки.

Я не боюсь остаться без кресла заместителя генерального прокурора, поскольку не отношусь к ней как к награде. Возможно, последующая должность будет комфортнее и более высокооплачиваемой, чем работа замгенпрокурора, которым я уже был в свои 27 лет. Для меня это, на самом деле, большой груз, а не привилегии.

Шокин несколько недель был на больничном. Кто в это время руководил прокуратурой?

Обязанности исполнял один из заместителей.