Замгенпрокурора Давид Сакварелидзе: Поблажек не будет никому

Но в Грузии хорошо себя чувствовал Бидзина Иванишвили.

Закон мне как прокурору запрещает делать политические заявлений, но Бидзина Иванишвили не вошел бы в большую политику, если бы смог купить действующую власть. Он стал политиком, именно потому, что не мог контролировать госинституты. Когда мне будет за пятьдесят, с удовольствием буду писать про олигархов мемуары.

Вы говорили, что когда человек на высокой должности, у него разрывается телефон. Кто ваш разрывает?

Мало таких. Я здесь почти никого не знаю.

И все-таки?

Люди, которые приносят конкретные коррупционные дела и доказательства.

В МВД ваша коллега Эка Згуладзе готовит большой имиджевый проект по реформированию украинской полиции. Его обещают показать в течение ближайших месяцев. Чем вы сможете похвастать в ближайшее время?

Прокуратура намного сложнее, чем милиция. Это не ГАИ, не паспортная служба, где каждый гражданин имеет соприкосновение с прокуратурой. Это институт, куда ты приходишь, когда у тебя какие-то проблемы с законом.

Как я уже говорил, в связи с этим мы начинаем в массовом порядке набирать новых людей на местном уровне. С апреля по август меняем 70% руководителей местных уровней, то есть, объединяем районные и местные прокуратуры. Следующий этап – с августа до октября – областные прокуратуры. И последний этап – Генеральная прокуратура. За год мы хотим полностью завершить структурную реформу. Люди ее почувствуют, когда одновременно во всех местных прокуратурах начнется процесс набора новых кадров, пройдут конкурсы, на которые могут подаваться каждый.

Во внутреннем дворе Генпрокуратуры за последний год вырос символ коррупции – новый корпус. Сегодня экс-генпрокурор Пшонка и его сын проходят по делу о злоупотреблениях на 68 млн гривен при его строительстве.

Там есть расследование и по другому поводу – об электронном реестре преступлений, на который была потрачена баснословная сумма до 25 миллионов долларов. Я не готов сейчас отвечать на все вопросы, поскольку следствие не подо мной. Здание – ужасное, можно было построить что-то посовременней и пофункциональней.

А нужно ли оно, с учетом планов о сокращениях?

Я бы продал все пять зданий прокуратуры в Киеве и открыл что-то одно, современное. Так будет эффективнее. Если продать все земельные участки прокуратуры, то на вырученные средства можно построить современное здание.

И сразу начнут говорить, что кто-то хочет заработать на этом.

У вас просто нет доверия. Чтобы оно появилось, нужны новые люди, которые могут изменить систему.



Потому что каждый предыдущий прокурор выходит из прокуратуры в десятки раз богаче, чем заходил.

Согласен.

Кто Вас пригласил в прокуратуру?

Петр Порошенко.

Возможно, ему рекомендовал вас Саакашвили?

Петр Алексеевич еще в прошлом году попросил Михаила, чтобы его команда помогла с реформой правоохранительной системы. Мы сюда приехали в ноябре и начали разработку реформы.

Вы – это кто? Сколько грузин помогает реформировать Украину?

Пять – шесть человек в разных направлениях. Пусть ни у кого не будет иллюзий, что нас тут много. Мы задействованы в конкретных проектах. Со мной работает три – четыре представителя команды из Грузии. Еще один человек работает заместителем министра юстиции, плюс министр здравоохранения Квиташвили и замглавы МВД Эка Згуладзе.

В столичной мэрии наши ребята помогают реформировать городскую службу архитектуры и земельного реестра.

На уровне Администрации президента с кем вы контактируете?

Со всеми. С самим Петром Порошенко, Борисом Ложкиным, Андреем Тарановым, который курирует силовой блок.

Народный депутат Виталий Шабунин, а также один из претендентов на должность главы НАБа Галина Климович, да и и не только они, утверждали, что руководство страны буквально протаскивало вас в финал конкурсного отбора главы Антикоррупционного Бюро.

Вы знаете, я человек деликатный и придерживаюсь профессиональной этики. Не буду никого оскорблять, хотя вижу необоснованные сцены ревности определенных кругов.

Все же вы изначально шли на должность, которую по умолчанию не могли занять, поскольку не знаете украинский язык. На что вы рассчитывали?

Если главная проблема – мое незнание языка, когда на другой чаше весов эффективна борьба с коррупцией… Это решает украинское общество и комиссия.

Есть закон, который требует знания языка. Если этому не следовать, то маленькие нарушения закона могут вести к большим.

Если это самое большое нарушение закона, которое существует…

Все оценивается эффективностью. Какие только аргументы не находили против моей кандидатуры: что я член политической партии, зарегистрированной в Грузии, что знаком с Петром Алексеевичем, что в глазах гильотина и меня нельзя назначать, поскольку жесткие методы работы не будут иметь поддержки украинской общественности….

Сейчас мы как раз подходим к тому периоду, когда гильотина будет иметь в обществе очень большую поддержку…

Согласен. Не важно, кто будет руководить Антикоррупционным бюро, главное, чтобы он понимал с чего надо начинать, кого набирать, чему учить и как работать над результатами.

Может ли случиться так, что в определенный момент Антикоррупционное бюро и Генпрокуратура станут конкурентами и окажутся по разные стороны баррикад?

Почему? Наоборот. Друг без друга они существовать не смогут. Это один механизм.

Не так давно был выпущен из тюрьмы экс-глава Госфинуслуг Василий Волга, который пытался получить взятку в $500 тысяч. Его освободили за хорошее поведение. Можно только догадываться, почему вместе с ним не вышли на свободу еще пару тысяч человек, которые вели себя не хуже в тюрьме. Вас не смущает подобное решение суда?

Вы меня удивляете и пугаете. У меня такое ощущение, что меня ждали украинцы, чтобы я пришел и сделал революцию в системе прокуратуры (смеется).

В определенном смысле так и было.

Если от меня ждали, что я решу все вопросы за месяц, то я вынужден вас огорчить. Мне пришлось присоединиться к этому только сейчас. Если я сделаю больше – хорошо.